Российские космические аппараты оптико-электронной разведки способны находиться на орбите 3-5 лет, в то время как иностранные аналоги «живут» по 15 лет, отметил Макаров. «Следовательно нам надо их чаще производить, затрачивая деньги налогоплательщиков», — пояснил начальник Генштаба, добавив также, что современная российская техника не вполне способна обеспечивать высокую степень защиты военнослужащих на поле боя. «Мы должны создавать такую технику, при использовании которой экипаж оставался бы в живых в любом случае», — заявил Макаров.

Ранее в том же ключе высказался главнокомандующий Сухопутными войсками Александр Постников. «Те образцы оружия, которые производит промышленность, в том числе бронетанковое вооружение, артиллерия и стрелковое, по своим параметрам не соответствуют образцам НАТО и даже Китая»

Однако, по мнению представителей военно-промышленного комплекса Министерство обороны Российской Федерации лукавит в своих суждениях обвиняя промышленность в том, что она сегодня не может создавать современные образцы вооружений не уступающих наиболее удачным зарубежным аналогам. Кроме того представители ВПК отмечают что  за последние 10 – 15 лет Минобороны так и не смогло сформировать четкие тактико-технические требования к тем образцам вооружения которое оно хочет получить от ВПК.

Весьма важно, чтобы руководители и специалисты ОПК хорошо понимали, что именно ожидают получить от них Вооруженные Силы, каковы взгляды венного руководства на развитие систем вооружения, однако как видно взаимопонимания,  что с одной, что с другой стороны нет и не предвидеться.

И тому есть немало подтверждений. Например, тему оснащения Вооруженных Сил России беспилотными летательными аппаратами новой назвать трудно. Но Минобороны до сих пор не сумело выработать критерии, которым должны отвечать БПЛА — претенденты на службу в ВС РФ. Пока же наверняка можно сказать, что российская армия намерена покупать тактические и оперативно-тактические БПЛА у всех зарубежных производителей, которые согласятся продать нашему Министерству Обороны столь современный атрибут вооруженных сил.

Так в апреле 2009 г. Министерство Обороны Российской Федерации приобрело у Израиля 12 аппаратов Bird-Eye 400, I-View MK150 и Searcher Mk II на 53 млн. дол. Позднее был заключен второй контракт на поставку 36 израильских БПЛА на сумму в 100 млн. дол., а в апреле 2010 г. стало известно о покупке у Израиля еще 15 аппаратов. Сейчас эти БПЛА проходят всесторонние испытание и на них обучаются российские военные.

Вообще ничего не слышно относительно интеграции БПЛА в системы АСУ тактического звена или в системы технической охраны важных военных объектов.

Отдельно хотелось сказать про АСУ тактического звена или как ее еще называют ЕСУ ТЗ (единая система управления тактическим звеном, неофициально название — «Созвездие»).

Созданный концерном «Созвездие» в 2007 году базовый комплект ЕСУ ТЗ был передан в опытно-войсковую эксплуатацию, которая показала принципиальную возможность повышения эффективности управления тактическими воинскими формированиями. Начались многочисленные испытания, которые до сих пор не завершены. Конструктивно ЕСУ ТЗ по заявлением разработчиков должно представлять из себя гигантскую компьютерную сеть, объединяющую на тактическом уровне все боевые единицы, задействованные в военной операции — от солдата до танка и самолета.

В ходе недавнишних бригадных учений было выявлено значительное количество недостатков, но они были связаны в определенной степени с незаконченностью разработки.

Хотелось бы немного сказать о современной экипировки поступающей в Российскую армию. Начиная с 2004 года Российская армия начала получать универсальные боевые комплекты индивидуальной экипировки «Бармица». Она предназначена для военнослужащих Сухопутных войск, ВДВ и частей специального назначения.

Но уже в  2009 году Минобороны признало, что 10 лет работы над проектом супер-экипировки бойца ушли впустую. Нужно начинать все заново.  Принятый на вооружение комплект экипировки военнослужащих «Бармица» совершенно не годится для боя. Поэтому Министерство обороны России в рамках «Федеральной целевой программы «Боец-XXI» разрабатывает новую боевую экипировку для сухопутных войск, ВДВ и морской пехоты «Ратник».

По заявлениям представителей из министерства обороны экипировка должна быть готова к 2015 году.

Безусловно, головные разработчики современной экипировки солдата и разработчики единой системы управления тактическим звеном вполне правильно понимают задачу модернизации сухопутных войск Российской армии. Все их основные усилия направлены на то чтобы превратить каждого солдата в самостоятельную универсальную боевую единицу и в то же время сделать подразделения единым боевым организмом.

Теперь немного о грустном. Десять лет и миллиард долларов были потрачены на автоматизированную систему управления войсками (ЕСУ ТЗ) в просторечии именуемую «Созвездие» по названию концерна, который эту систему вымучивает за немалые бюджетные деньги.

В СМИ прокатилась полноценная пиар-кампания в поддержку ЕСУ ТЗ, расхваливали на все лады, систему постепенно превращали не в то, что должно реально помогать нашим военнослужащим воевать на поле боя, а в некий бренд который надо выгодно продать. Но на самом деле все, что было сказано или показано в СМИ по данной системе и по новой экипировке, это всё полная фикция!!!. И на учениях фикцию впаривали на голубом глазу. Да безусловно разработчик ЕСУ ТЗ и современной экипировки оснастил солдат индивидуальными радиостанциями, индивидуальными планшетниками, выдал каждому солдату по системе навигации «GPS/ГЛОНАСС», есть чему порадоваться, правда до тех пор до тех пор, пока при реализации идеи не натолкнулась на национальную поговорку: «гладко было на бумаге, да забыли про овраги».

Интенсивно развиваясь в изначально заложенном неверном направлении, разработчик ЕСУ ТЗ загнал себя в такой темный угол, из которого есть только один выход – назад к истокам. И эти ошибки, допущенные еще на начальной стадии проекта, нельзя компенсировать даже вмешательством огромного количества самых изобретательных инженеров или технологов. И в этом вина в первую очередь лежит на министерстве обороны Российской федерации в виду того что оно изначально не смогло трезво, четко и конкретно сформулировать те технические требования в соответствии с которыми разработчики должны были создавать боевую экипировку, а так же создавать  единую систему управления тактическим звеном.

Почему же такое происходит спросите вы. Но всему этому есть более чем простое и логичное объяснение.

В структуре Российского министерства Обороны существует так называемый «аналог» американского агентства передовых оборонных исследовательских проектов DARPA – это Научно-исследовательский центр «Бюро оборонных решений», организационно входящий в военно-научный комитет Министерства Обороны Российской Федерации.

В перечень задач научно-исследовательского центра «Бюро оборонных решений» входит: Организация и координация работы в Вооруженных Силах Российской Федерации по сбору и экспертизе предложений организаций промышленности, научно-исследовательских организаций и образовательных учреждений Российской Федерации, юридических и физических лиц по созданию технологий и изделий, в том числе двойного назначения; Разработка предложений по применению технологий и изделий двойного назначения в Вооруженных Силах Российской Федерации, выработка технических требований к перспективным образцам вооружения и военной техники. Но в виду тех или иных обстоятельств практическая деятельность данного научно-исследовательского центра сводится к банальному просиживанию штанов. Кто нибудь хоть на одной из многочисленных выставок проходящих в нашей стране видел в качестве участника данный научно-исследовательский центр.

Но дело даже не в этом, научно-исследовательский центр «Бюро оборонных решений» не только не имеет необходимых средств коммуникации с потенциальными поставщиками инновационных идей, технологий и предложений, в виде например банального интернет сайта,  научно-исследовательский центр и военно-научный комитет Вооруженных Сил Российской Федерации в его лице не имеет опыта венчурной деятельности, необходимого штата менеджеров, консультантов, аналитиков, финансистов, которые могли бы потенциальным поставщиками инновационных идей, технологий и предложений оказать содействие в продвижении их плодов интеллектуальной, научной и технической деятельности. А следовательно какие либо разговоры о том что министерство обороны Российской Федерации может сформировать тактико-технические требования к тем образцам вооружения которое оно хочет получить от ВПК просто не имеют смысла.

Казалось бы вроде начальника Генерального штаба Вооруженных сил России генерал армии Николай Макаров  умный и опытный  офицер, прошел службу от командира взвода до первого заместителя министра обороны Российской Федерации и уж как не ему знать что если государство хочет претендовать на роль субъекта мировой политики располагающего колоссальными ресурсами и возможностями воздействия на весь окружающий мир, то оно как минимум должно уметь самостоятельно производить весь спектр современного и перспективного вооружения и военной техники, а не побираться с протянутой рукой на сторонних рынках вооружения и роль в этом вопросе министерства обороны является основополагающей.

Мне так кажется, что рецепт решения данной системной проблемы все же есть и как одна из элементов его составляющего, должна быть произведена серьезная реформа научно-исследовательского центра «Бюро оборонных решений», организационно входящего в военно-научный комитет Министерства Обороны Российской Федерации.

Его основной миссией должно стать предотвращение ущерба национальной безопасности, поддержание технологического превосходства вооруженных сил России и, а так же  финансирование революционных исследований с целью преодоления  разрыва между фундаментальными открытиями и их использования в военных целях.

Структура данного научно-исследовательского центра должна быть— максимально «плоская». При такой организации каждый сотрудник должен быть наделен достаточными полномочиями для координации и финансирования того технологического проекта, который он нашел или ведет. При этом сотрудники научно-исследовательского центра должны искать новые идеи и новые технологии как самостоятельно, так и через проведение регулярных конкурсов на техническое воплощение той или иной самой «сумасшедшей» идеи. Одним из принципов научно-исследовательского центра должен стать — не бояться риска в надежде на выдающийся результат.

Научно-исследовательский центр, несмотря на его текущее название, не должен сам вести никаких исследований, у него недолжно быть никаких лабораторий, потому что он должен работать с уже готовыми научными и инженерными коллективами на предприятиях ВПК, научно- исследовательских институтов, ВУЗов или создавать их заново. И все это позволит ему делать то, что невозможно делать в рамках исследований внутри министерства обороны России. Саму работу научно-исследовательского центра «Бюро оборонных решений», несмотря на высокую степень секретности результатов его деятельности должна отличать открытость, оно должно быть заинтересовано в притоке новых идей, в том числе и относящихся к сфере фундаментальной науки.

Научно-исследовательский центр «Бюро оборонных решений» должно стать местом для людей с инновационными идеями, которые ведут к новаторским открытиям, личному успеху, процветанию и безопасности России.